Никитин А.И., д.полит.н. - Пагуошский семинар в Иране по проблемам нераспространения ядерных вооружений

С 6 по 8 сентября 2003 г. в Исламской Республике Иран прошел международный Пагуошский семинар по проблемам нераспространения ядерных вооружений.

В семинаре, который вел генеральный секретарь Пагуошского комитета П. Котта-Рамусино (Италия), приняли участие авторитетные политики и ученые ряда стран, в частности, Индии, Пакистана, США, ФРГ, Иордании, Норвегии, КНР, Египта, всего более 15 международных экспертов и более 40 иранских специалистов. От России в семинаре участвовал зам. председателя Российского Пагуошского комитета при Президиуме РАН, д.полит.н. А.И. Никитин и проректор Дипломатической академии МИД РФ посол Н.И. Козырев.

Программа конференции включала три пленарных заседания: вопросы международной безопасности, региональная безопасность и иранское понимание существующих угроз. Все три пленарных заседания, в которых принимали участие также иранские политики и ученые, вели совместно П. Котта-Рамусино и директор иранского Института политических и международных исследований С. Саджадпур.

Помимо пленарных заседаний состоялись встречи и беседы в Центре стратегических исследований (директор – бывший заместитель министра иностранных дел Ирана Махмуд Ваэзи), с зам. генерального директора МИД Ирана по международным и политическим вопросам, а также отношениям Ирана с МАГАТЭ Солтание, заместителем министра иностранных дел Ирана по юридическим и международным вопросам Хошру, осмотр архивного и документального Центра и библиотеки МИД Ирана, встреча и беседа с директором Центра стратегических исследований проблем Ближнего Востока профессором Сариолькаламом. Имели место встречи и беседы в Международном Институте по изучению проблем Каспийского моря, с директором Центра стратегических исследований и советником президента д-ром Таджиком, посещение и знакомство с руководством Тегеранского университета и его Центром по изучению международных отношений.

Лейтмотивом семинара было обсуждение необходимости соблюдения норм и принципов нераспространения ядерного оружия со стороны Ирана в ходе реализации его ядерных программ. Во время встреч и бесед с иранской стороной Пагуошским комитетом прилагались усилия, чтобы убедить иранскую сторону в необходимости соблюдения принятых Ираном обязательств по ДНЯО, не продолжать работы над замкнутым топливным циклом и, главное – принять Дополнительный протокол к ДНЯО и Соглашение с МАГАТЭ о гарантиях, что позволило бы снять подозрения о предположительно ведущихся в Иране работах по производству ядерного оружия и обогащению урана, сделать его ядерную программу более транспарентной, обеспечив больший доступ инспекторов МАГАТЭ к ядерным материалам и объектам в Иране.

Со своей стороны, иранцы подчеркивали готовность подписать Дополнительный протокол к Соглашению с МАГАТЭ о гарантиях, заверяли, что не ведут работ по обогащению урана в военных целях. Однако, предварительно они требовали «больший ясности» в отношении требований МАГАТЭ и особенно США к Ирану. Как подчеркивалось иранской стороной, Тегеран хочет получить гарантии, что после подписания указанного протокола США не пойдут дальше, откажутся от своих «придирок» к Ирану и не предпримут новых шагов по оказанию давления на Иран, вплоть до повторения иракского сценария. При этом иранцы подчеркивали, что США сами косвенно толкают Иран к дальнейшим работам по созданию замкнутого топливного цикла, т.к. это даст им возможность защитить себя от реальных угроз.

Что касается развития ядерной энергетики в мирных целях, в частности, строительства атомных электростанций, иранцы аргументировали эти планы тем, что топливно-сырьевые запасы страны велики, но не безграничны, и Иран вправе, как и другие страны, развивать собственную атомную энергетику.

В целом складывается впечатление, что Тегеран хочет еще «поторговаться» с МАГАТЭ, в какой-то степени оговорив гарантии своей безопасности от угроз со стороны США и Запада, что руководство страны действительно опасается повторения в Иране «иракского сценария».

Свою позицию иранцы пытались оправдать сложной ситуацией в мире и регионе. Директор института политических и международных исследований Саджадпур отмечал, например, что иракские события заметно снизили стабильность и безопасность в регионе и в мире в целом. По его словам, ООН традиционно была гарантом стабильности, но США поставили ее в сложное положение, затруднив ответы на многочисленные вызовы современности. Иран, подчеркивал Саджадпур, некоторые хотят представить как источник нестабильности и терроризма, на самом же деле США не нравится политическое устройство и независимая внешняя политика Ирана. У Ирана, продолжал он, нет оружия массового уничтожения, и он не связан с террористами. Европейский подход к Ирану отличается в значительной степени от подхода США, но и он не лишен «односторонности» Директор ведущего внешнеполитического института Ирана сделал вывод о том, что происходит девальвация ООН. Иран, по его словам, никому не угрожал и не угрожает, однако в Вашингтоне есть люди, которые хотели бы насильственно изменить существующий в Иране строй.

В итоге обсуждений, которые состоялись по ядерной проблематике, по словам генерального секретаря Пагуошского комитета П. Котта-Рамусино, было достигнуто понимание, что Ирану необходимо обеспечить большую транспарентность своих ядерных программ, чему способствовало бы подписание им Дополнительного протокола с МАГАТЭ.

Представляют интерес высказывания о внешней и внутренней политике Ирана директоров ряда иранских научно-исследовательских центров, с которыми были проведены встречи.

Например, зам.директора Центра стратегических исследований, бывший заместитель министра иностранных дел М. Ваэзи высказывался в том плане, что Иран имеет жизненно важные интересы в Персидском заливе и в этой связи очень обеспокоен присутствием там США, их политикой в регионе вообще.

Заместитель министра иностранных дел Ирана по юридическим и международным вопросам Хошру подчеркивал, что иранское руководство стремится проводить сбалансированную линию как во внешней политике (между Востоком и Западом), так и во внутренних делах (между религиозными лидерами и народом). Речь, в частности, идет о соблюдении прав человека при сохранении верности религиозным принципам. Хошру также заметил, что Иран (памятуя о войне с Ираком) больше других удовлетворен тем, что С. Хусейна больше нет в Ираке, однако он против методов действий США в этой стране, которые лишь усложняют ситуацию.

Что касается ситуации в Афганистане, то иранцы также скептически относятся к возможности достижения там стабильности в ближайшее время. Образно говоря, в Афганистане происходит «политическое перетягивание каната», борьба за власть с переменным успехом между различными политическими силами в стране, что отрицательно сказывается и на без того нестабильной обстановке, которая там сложилась. Резюмируя все вышеизложенное, иранцы делают вывод, что военные операции США в Афганистане и Ираке не принесли желаемого результата в плане создания в регионе более стабильной обстановки. США, преследуя свои геополитические интересы, лишь осложнили положение в регионе, сделав его непредсказуемым.

Весьма интересны и, в то же время, несколько противоречивы оценки иранских ученых и политиков в отношении внутренней обстановки. Так, профессор Сариолькалам, директор Центра стратегических исследований Среднего Востока, выступая перед участниками конференции, высказался в том ключе, что Иран обречен на возвращение в лоно западной политики и восстановление утраченных связей и сотрудничества с США и европейскими странами. Иран исторически был всегда близок к крупным европейским державам и происходящая в стране медленная, но весьма определенная трансформация режима в сторону его отхода от религиозных догматов и возвращения к секуляризму, а также либерализму просматривается достаточно ясно. К тому же, по словам Сариолькалама, молодое поколение иранцев не хочет жить по-старому и тянется к западной цивилизации, и с этим режим вынужден считаться.

На вопрос о том, не скажется ли эта тенденция отрицательно на довольно активном российско-иранском сотрудничестве, иранец ответил утвердительно, но при этом заметил, что драматизировать это не стоит: Россия разыгрывает «иранскую карту» в своей западной политике, подчеркивая свои «особые отношения с Ираном», недостижимые для западных держав, то же самое делает Иран, разыгрывая «российскую карту» в своих отношениях с Западом. Однако есть долговременные, не конъюнктурные интересы обеих стран, которые диктуют Ирану и России необходимость взаимовыгодного сотрудничества по многим направлениям.

Противоположными были высказывания советника президента и директора Центра стратегических исследований д-ра Таджика, выступавшего с более официальных позиций. Он, в частности, утверждал, что «исламская демократия» в Иране укрепляет свои позиции, пытаясь теснее сблизить духовенство с остальным народом и делая акцент на учете интересов населения, в т.ч. области прав человека и других сферах социально-экономической и политической жизни. На вопрос о том, означает ли это, что в ближайшие годы высшее духовенство, вопреки слухам, сохранит за собой наиболее ответственные посты в государстве, Таджик ответил уклончиво, заметив, что «религию можно прочитать по-разному», т.е. в том смысле, что она может приспособиться к тем веяниям, которые превалируют в обществе и религиозные силы продолжат возглавлять его.

В целом, по результатам семинара сложилось впечатление, что разные ведомства в Иране одновременно решают несовместимые между собой задачи: в то время, как МИД и пропагандистские структуры ведут линию на обеспечение большей открытости, транспарентности, восстановления утраченных связей с Западом и окружающим миром, сотрудничество (в определенных рамках) с МАГАТЭ, в то же самое время другие ведомства ведут работы по созданию замкнутого ядерного топливного цикла, готовятся к приобретению «любой ценой» возможностей для политического сдерживания и отражения, если понадобится, попыток США оказать силовое внешнее давление с целью «смены режима». При этом «открытые» ведомства не вполне располагают информацией о том, какие приказы и задачи получали «закрытые» ведомства их собственной страны на протяжении последних двух десятилетий после «иранской революции», в частности, в сфере подготовки к разработке и разработки ядерного оружия. Следы таких программ (на объектах в Натанзе и Тегеране) подробно проанализированы в подготовленном в сентябре 2003 г. документе специальной комиссии МАГАТЭ по расследованию прошлой ядерной программы Ирана.

В таких условиях целесообразной представляется удвоенная осторожность российской стороны в деле гарантированного возвращения в Россию отработанного ядерного топлива в рамках нового Топливного контракта по Бушерской АЭС. Возможно, завершение переговоров с РФ и пуск АЭС должны быть политически обусловлены взятием на себя Ираном обязательств по допуску инспекторов МАГАТЭ на все ядерные объекты в контексте подписания Ираном Дополнительного протокола к ДНЯО.